ИСТИНА

Литературный контекст и весь строй социальной жизни Британии начала XIX столетия актуализировали целый комплекс явлений, поставивших художника в оппозицию общественной среде. Эта оппозиционная модель породила определенный тип персонажей, зафиксированных романтической литературой. Рожденный готикой демонический злодей оказался крайне востребованным персонажем Раздел 5 • Исторические и культурные основы современной журналистики � 583 массовой литературы (формульный канон), но спустя десятилетия вдруг стал крайне актуальным персонажем для самой высокой, элитарной поэзии. Подобно многим современникам, лорд Байрон наметил важнейшие для современного читателя черты готического персонажа: позднепросветительский скепсис, романтическое стремление к абсолютной истине, титаническую эмоциональность, диалектическое противоборство добра и зла в душе одного человека, бунтарство, отчужденность от общества, свободолюбие и независимость, – и сделал этот комплекс неотъемлемой характеристикой собственных героев. Правда, в его произведениях герои вовсе не стремятся ко злу, а совершают его скорее невольно (Манфред, Каин) и несут на себе печать проклятия всю оставшуюся жизнь. Поэта привлекает психологическая амбивалентность демонического злодея, которая является его ключевой чертой, и оттого в контексте творчества Байрона само определение «демонического» лишается однозначной трактовки; тем не менее читатель ощущает всю глубину разочарований, мучений, трагического непонимания, доводящих до безумия байронического бунтаря. Вместе с героем готический роман дарит поэтическому воображению Байрона и ряд композиционных приемов – форму умолчания трагической вины персонажа, мистическую окраску, любовь к деталям, помогающим превозмочь некоторую условность и декоративность происходящего и, конечно, особый байронический хронотоп (герметичный хронотоп). Характеристика хронотопа готического романа, данная М. М. Бахтиным, может быть прямо отнесена к пространственно-временным характеристикам цикла «восточных поэм»: «Время распадается на ряд отрезков – авантюр, внутри которых оно организовано абстрактно, технически, связь его с пространством также технична. Здесь мы встречаем ту же случайную одновременность и разновременность явлений, ту же игру далью и близостью». Разумеется, с самого начала Байрон прекрасно осознает, что изображенные им страсти являются неким художественным преувеличением, некой правдоподобной, но все же метафорой бытия, распространяемой не только на человека, но и на окружающее его экзотическое пространство. Достигший зрелости автор «Дон Жуана» иронически отметит некий перекос в свойственной ранним поэмам картине мира: «Покуда я писал преувеличенные бессмысленности, которые развращали вкус читателей, они аплодировали и вторили мне, словно эхо, а теперь, когда я дал за последние три-четыре года вещи, которым нельзя дать умереть, все стадо мычит и ворчит, и рвется назад в свое болото. В конце концов, я наказан поделом, за то, что портил их, потому 584 � Журналистика в 2023 году: творчество, профессия, индустрия то ни одна душа на свете не сделала столько, сколько я в моих первых сочинениях, для того, чтобы распространить этот стиль, преувеличенный и фальшивый». Через посредство байронических героев Байрон последовательнее всех заявил о том, что «мировая скорбь» есть неизбежное порождение времени, его духовный итог. Это была трагедия времени, пообещавшего личности власть над миром и не давшего ничего, кроме страдания, даже привычного покоя. За трагедией героя не трудно было различить общественный конфликт, вызвавший к жизни это потрясение, определившее «байронический» строй понятий. Сочувственный отклик был равен по масштабу философскому обобщению, которое настаивало на новой дихотомии мироздания, дихотомии между личностью и миром.